Иерей Димитрий Костин: «Обращаясь к Богу, мы просто начинаем смотреть на те же обстоятельства совсем с другой стороны»

Предлагаем вниманию читателей беседу с клириком храма в честь сорока мучеников Севастийских города Кирова иереем Димитрием Костиным. Отец Димитрий рассказал о своем жизненном выборе священнического служения, поделился размышлениями о пользе и вреде компьютерных технологий, мыслями о том, что человека спасает от уныния, а также историями, свидетельствующими о промысле Божием в жизни человека.

«Мы с братом маму водили в церковь»

– Отец Дмитрий, вы выросли в верующей семье или уже в осознанном возрасте пришли к вере?

– Мама меня крестила в младенчестве, это было в 1970-е годы, и маму чуть не уволили с работы, она на тот момент трудилась в детском саду, и заведующая ее прикрыла перед вышестоящим начальством, контролирующем, в том числе, дошкольные образовательные учреждения.

А в церковь пришел в конце 80-х. У каждого человека бывает свой духовный поиск.

Когда я учился в школе, помнится, у меня возник интерес к «белой» магии, тогда еще не было понимания, что любая магия – обращение к силам зла.

Несмотря на то, что был в детстве крещен, в церковь не ходил. И уже позже, в 90-е годы, мама пришла в церковь. Но ей физически было тяжело ходить, поэтому мы с младшим братом по очереди маму водили в церковь, помогали дойти, стояли с ней вместе в храме, обратно уводили, на тот момент я учился в старших классах. Однажды в 1991 году брат спросил, а почему его не крестили в младенчестве? И в возрасте 14 лет его окрестили в Успенском соборе. И мы начали ходить в храм. Позже мама стала работать в церковной лавке Успенского собора.

Так сложилось, что я ушел с третьего курса политехнического института, где учился на инженера электрических машин. Летом требовалось проходить практику, а в то время заводы были закрыты, и проходить ее было негде, к тому же было ощущение, что это не совсем «мое». Изначально хотелось пойти учиться на факультет автоматизированной и вычислительной техники, но не рискнул. И хорошо, иначе был бы сейчас обычным заурядным программистом. А сейчас обычный заурядный батюшка.

Церковное послушание

– Расскажите о своем пути к священническому служению.

– Так или иначе, учебу в политехническом вузе пришлось оставить, и надо было где-то работать. И я устроился на лето охранником в братском корпусе Трифонова монастыря, где уже располагалось Епархиальное управление, а также учились и проживали студенты Вятского духовного училища.

Целый год проработал здесь сторожем, общался со студентами. В это время я уже воцерковился, ходил осознанно в храм, участвовал в церковных таинствах.

В 1995 году ушел в армию. Тогда Владыка Хрисанф меня благословил, дал просфору со словами: «Иди, служи». Служение в армии проходило на Дальнем Востоке в Комсомольске-на-Амуре с 1995 по 1997 год, Оказывается, Владыка Марк там уже возглавлял кафедру в 1995 году. Но часть наша располагалась в лесу, в храм было не походить, только до Комсомольска-на-Амуре было 45 километров. Но храм там в это время уже был, как я узнал позднее.

Поработав после армии сторожем Успенского собора, в сентябре уже пришел учиться в Вятское Духовное училище. И поскольку работа нужна была во время учебы в духовном училище, 2 декабря 1997 года, устроился охранником Спасского собора, как раз на второй день после пожара в том храме. Пожар произошел 1 декабря, прежде там располагалось женское общежитие регентского отделения нашего училища, и во время пожара много девушек пострадало, кто-то выпрыгнул и неудачно приземлился, у кого-то было отравление дыхательных путей угарным дымом, но главное, что все остались живы.

Смена дежурства охранника составляла сутки, и до сих пор вспоминаю, как в ту ночь мне было страшно дежурить в темном большом старинном соборе после пожара. Поскольку стены остывали, везде стоял треск, электричества не было, так как при пожаре все отключили, были темно, дымно и страшно. При этом окна во время пожара повыбивали, и надо было ходить смотреть, чтобы никто не залез в храм. Сейчас по прошествии почти тридцати лет, когда Спасский собор практически восстановлен, храм, словно на картинке, и уже сложно представить, что прежде, еще на моем веку все выглядело по-другому.

В конце обучения в духовном училище мне предложили трудиться чтецом в храме Новомучеников и исповедников российских на Филейке, тогда там был настоятелем протоиерей Михаил Ильницкий. За два месяца до окончания училища начал ходить помогать священнику в совершении богослужений. В этом храме на Филейке послужил три года чтецом и два года – диаконом.

В 2007-м меня перевели в храм великомученика Пантелеимона, три года там был диаконом, в 2007-м – рукоположен во священника. Почти десять лет в Пантелемоновом храме отслужил, там нес служение диаконом и священником. Некоторый период служил в храме Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, затем восемь лет в храме Иоанна Предтечи, а с недавнего времени служу в храме Сорока мучеников Севастийских.

– Кто из духовенства или мирян оказал особое влияние на ваше духовное становление?

– Для меня это, наверное, ныне почивший протоиерей Михаил Ильницкий, потому что я долгое время служил с ним в храме, нес послушание чтеца, потом служение диакона, был секретарем у него. Поскольку он был благочинным, мы много с ним ездили по храмам. Он меня научил терпению еще большему, чем у меня было. И после служения в храме на Филейке при отце Михаиле, в каждом другом храме мне было легче, потому что с ним было не просто. Ведь когда человек очень деятельный, он за собой всех тянет, и всем остальным приходится соответствовать – работать больше, чаще, сильнее.

­– Вы отметили, что мама трудилась в церковной лавке, вероятно, родные отнеслись к вашему выбору священнического служения с пониманием?

– Да, для родных мое рукоположение даже было долгожданным событием, они знали, что я давно выбрал этот путь. Мои близкие к тому времени были воцерковленными. Мама и брат работали в храме, моя супруга тоже ходила в храм, она, к слову сказать, дочь Сергея Милютина, человека, кто помогал в городе Кирове строить храм Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

– В начале церковного пути вы трудились охранником, а сейчас помимо основного священнического служения есть еще послушания, которые при приходе несете?

– Можно сказать, что техническая специальность сопутствует моему церковному служению. Одно время, вспоминая языки программирования, которым учили в институте, захотелось освоить html – для создания веб-страниц сайтов. И однажды мне неожиданно предложили сделать сайт епархии. Возникла история, когда сайт требовалось запустить к Трифоновским чтениям, человек, который его создавал, по итогу работы сайт сознательно подпортил, так как, видимо, ожидал со стороны заказчика большую оплату. И мне пришлось на тот момент, еще не имея опыта в создании сайтов, восстанавливать его буквально за пару дней. А после я занимался созданием сайтов приходов и сопровождал их – сайт храма на Филейке, сайт Пантелеимоновского храма, храма Иоанна Предтечи. Так мое техническое увлечение нашло применение как церковное послушание. А сейчас при приходе храма Сорока мучеников Севастийских печатаю на 3-д принтере кровоостанавливающие турникеты, так мы с прихожанами вместе трудимся на благо воинов СВО.

Возможность помочь людям

– А у самих вас было внутреннее ощущение, что это именно верный для вас путь, не возникало сожаления об оставленной в годы студенчества возможной профессии инженера, о том, что не стали программистом, возможно, незаурядным?

– Когда я учился в школе, у меня было поведение лучше, чем у девчонок. Помимо оценок за предметы, в то время у нас были отметки за поведение. Каждую четверть и каждый год у меня было примерное поведение. Если по урокам пятерки чередовались с четверками, то поведение всегда «отлично». Видимо, внутреннее состояние прилежности как раз соответствовало образу церковного служения, послушания. Нет сожаления о том, что не ушел в светскую профессию, а выбрал священническое служение. Будучи священником, я имею возможность помочь людям. Если я вижу, когда человеку плохо или что он старается справиться со своими грехами, я стараюсь объяснить, помочь, как это сделать лучше. Увидеть в «наказаниях свыше», как часто считает человек, испытания, а не наказания.

Последнее время всем объясняю, что не надо себя жалеть, потому что от сожаления себя мы много чего теряем, мы переживаем больше, у нас еще больше не получается. В качестве примера можно привести образ действий спортсменов: если спортсмен на половине пути начнет себя жалеть, он может не добежать до финиша, а если добежит, то нужный результат не получит. Или обратить внимание на пример бабушек, дедушек, которые выходят на пенсию: до пенсии у них болячек нет, а с момента выхода на пенсию болезни проявились. Так происходит потому, что когда они знали, что им нужно доработать до пенсии, они не жалели себя. Поэтому, когда мы себя жалеем, мы становимся слабее. И в первую очередь, мы должны жалеть других, которым мы можем помочь, принести им пользу.

– Под «жалеть» – имеется в виду проявить деятельное участие по отношению к ситуации другого человека?

– Конечно. Сейчас идет война, солдаты получают ранения, погибают. И чтобы как-то помочь нашим воинам, у нас при храме прихожане плетут сети, шьют варежки, сейчас еще печатаем на 3д-принтере турникеты и собираем их. Поэтому у нас есть возможность делать что-то, что может помочь солдатам, что может спасти жизнь не только нашим раненым бойцам, но и украинским раненым, которые попадают в плен.

– Военные события также попущены человечеству свыше?

– Испытания даются для вразумления народа, объединения страны вокруг чего-то важного. СВО, война заставляет людей объединяться, переосмысливать свои представления о мире, понимать, что там, на Западе, все не так хорошо, как нам говорили в 90-е, что мы противостоим злу. Раз сами не можем — Господь помогает, посылает вот такие испытания. Если раньше можно было придерживаться разных мнений, то сейчас либо ты «за», либо «против». У ребят, которые сейчас на войне, у них все четко: спереди враг, сзади свои. Но когда они возвращаются к нам, для них становится непонятно, где эта линия фронта в обществе, в умах людей проходит. Все общество, скорее всего, придет к тому пониманию, кто за добро, кто за зло.

Путь души

– Перед священником, вероятно, больше, чем перед врачом, психологом или человеком любой другой профессии, приоткрывается душа, внутренний мир другого человека, можно как-то философски описать это явление – он у всех разный или у всех похож?

– У каждого человека, конечно же, внутренний мир уникальный, он формируется во время всей жизни. Жизнь, как квест – поиск, искание по-русски. Но это не магическая или сказочная игра в приключения, а имеется в виду духовный рост. Человек, проходя эти различные испытания, должен становиться лучше. Не всегда он становится лучше, если он отказывается от жизненных испытаний, сходит с креста, он не становится лучше. А так, конечно, каждый должен исправлять себя, стремиться к лучшему. Человек, он, если не стремится к лучшему в плане работы над своей душой, характером, взаимоотношениями с окружающими людьми, он становится хуже. Поэтому каждому приходится объяснять, что надо стремиться исправляться. Таков духовный рост.

Если человек начинает осознавать, что ему надо исправляться, Господь его вразумляет для того, чтобы он пришел в храм. И придя в храм, он потихоньку начинает вливаться в духовную жизнь, где общение с прихожанами, с которыми подружился, слово батюшки на исповеди, – все накладывает свой отпечаток, и человек начинает расти духовно, он меняет свою жизнь. Обращаясь к Богу, мы просто начинаем смотреть на те же обстоятельства совсем с другой стороны, с противоположной. Такое вот у меня понимание развития души человека на земле.

«Новые технологии – это возможности в руках человека и ответственность»

– Сейчас уже трудно представить жизнь современного человека без гаджетов, компьютеров, сайтов, как священник и компьютерщик – видите в этом прогрессе для человечества больше вреда или все-таки блага?

– Любое открытие человечества можно использовать двояко. Это палка о двух концах: ей можно помочь человека вытащить из болота, а можно и убить. Польза или вред любых технологий – зависит от человека, как он их использует. Например 3D-принтеры. Их также по-разному можно использовать, можно оружие делать, а можно лангеты, которые помогают раненым парням восстанавливаться после ранений, полученных на СВО, либо печатать турникеты, которые помогают при ранении быстрее кровь останавливать.

Эти же сайты можно делать террористические или еще какие развращающие человека, а можно созидательные – сайты храмов, благотворительных фондов и так далее. Мы же не будем бороться с новыми технологиями, как это делали противники прогресса в средние века, когда сжигали людей за утверждение того, что земля круглая. Другой век, другие технологии. Все, что Господь допускает человеку изобрести, – это должно использовать во благо, а то, как это применит человек, на пользу или во вред, зависит от самого человека. Поэтому новые технологии – это возможности в руках человека и ответственность.

– И все же порой возникает ощущение, что электроники в нашей жизни стало слишком много, как современному человеку не погрузиться целиком в виртуальный мир и проживать жизнь большей частью в реальности?

– Если Господь попустил человеку придумать компьютеры и всю электронику, значит, это нужно. То же самое, если Господь позволил придумать докторам какие-то прививки, значит, это нужно, это помогало людям. Например, прививка против оспы, ее применение очень много людей спасло. Не будь открытия этой прививки, не получилось бы продлить жизни многих людей, и за то время, которое они жили, у них была возможность покаяться в совершенных грехах. Когда прививка спасла людей от преждевременной смерти, означало, что еще один шанс был дан человеку исправить свою жизнь, не просто погибнуть от болезни, а задуматься о своей жизни. Также и с компьютерами, они помогают печатанию этих же книг и газет, помогают этим же докторам более точно диагностировать болезни. Искусственный интеллект по заданным параметрам, симптомам подсказывает доктору о болезни. Конечно, искусственный интеллект не руководитель человека, а только помощник. Сам человек, доктор, решает – делать или нет операцию. Поэтому это нужно, полезно, а просто так просиживать в интернете без пользы — нет. Как у апостола Павла: «Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною».

Осенняя пора

– Поскольку вам как священнику приходится много беседовать с людьми, наблюдаете ли с приходом осени, что «унылая пора» способствует у людей состоянию уныния?

– Наверное, на кого-то погода, ранние темные вечера сказываются, я вот тоже не люблю осень. Но это еще со времен ковида началось, когда люди все чаще пребывают в унынии, состоянии тревожности. Тогда нельзя было выходить из квартир, что-то делать, потом началась специальная военная операция, вся эта информация людей нагнетает. Но у нас здесь снаряды не рвутся, нас не убивают, что жаловаться. Трудимся, Слава Богу.

– А Церковь может предложить людям способы выхода из состояния повышенной тревожности или внутреннего «сплина»?

– Всем говорю, что ничего случайно не бывает, если Господь дает нам такие испытания, значит, Он это нам дает для чего-то. Господь никогда не хочет, чтобы нам было плохо. Он хочет, чтобы мы, пройдя эти испытания, стали лучше, совершеннее, ближе к Богу, поэтому это все надо принимать, как испытания, как говорят «кого люблю – того и наказую». Если мы хотим от детей чего-то добиться, мы их, конечно, воспитываем, где-то наказываем, где-то убеждаем, но это не для того, чтобы им было плохо, а для того, чтобы они стали лучше. То же самое, когда Господь посылает нам испытания, просто все события, состояния надо принимать, как посланные от Бога для совершенствования души человека. Сегодня в храме разговаривал с женщиной – испытания и наказание по сути это одно и то же, разница, как человек воспринимает. Более неверующий человек принимает любое испытание как наказание, а православные люди понимают, что Господь это посылает для чего-то, для исправления себя, чтобы мы понимали, что сделали что-то не так и исправились, поэтому это взгляд на одну и ту же проблему с разных сторон. А церковь помогает осознать человеку, что Господь все-таки не хочет сделать нам плохо. Да, сейчас на войне многие погибают, но такие испытания, возможно, посылаются больше даже и для других людей, чтобы люди задумались, пожалели воинов, сострадание какое-то проявили. А то в нашем современном мире порой из-за денег и суеты мы забываем о жалости к другим. И тут осознаем, что люди, защищая Родину, погибают, умирают, Господь их забирает. Другим это может быть в научение, чтобы люди научились жалеть других людей, не о себе только думать.

– Осень знаменует и начало учебного года, в связи с чем в вашей семье хлопот прибавилось?

– Конечно, младшие дети учатся в школе №7 в поселке Дороничи, матушка преподает математику в этой же школе. Сын Иван учится в Томском политехническом университете, старшая дочь Настя заканчивает 11-й класс в Линтехе, в новом здании, которое открыли в этом году на улице Профсоюзной, средняя дочь Лена 9-й класс заканчивает, а младшая – Маша – в четвертый класс перешла. В этом году у нас будет три выпускных! Ну ничего, справимся.

«Просто в храм прийти»

– Люди часто рассказывают о том, что порог храма переступают в связи с внезапно обрушившимися на них трудностями, таким образом, они ищут помощи в Боге, а каким образом Церковь помогает людям жить, это происходит благодаря молитве, участию в таинствах или слову священника, его благословению?

– Просто советую людям, которые, возможно, даже в церкви не были, но чувствуют, что у них что-то плохо, просто в храм прийти, посидеть, остановить эту мирскую суету, подумать о чем-то высшем, а не о своих проблемах, которые порой нас заедают, все наше время забирают. Это и будет первый шаг на пути в храм. А храм – это дом молитвы, дом, где Господь особенно слышит тех людей, которые приходят к Нему. Где-то священник встретится в нужную минуту, с которым можно поговорить, и потихоньку все изменится.

– Говорят, и благодать Божия помогает?

– Это все будет, но к этому надо прийти. Ну и когда человек только приходит в храм, он везде эту благодать чувствует. Потом это маленько растворяется, и кто-то уходит из храма, потому что не ощущает прежней благодати, а кто-то начинает работать над собой, чтобы эту благодать все-таки почувствовать, быть в ней, потому что царство Божие нудится, то есть приобретается силою. Сначала на человека, приходящего в церковь, нисходит призывающая благодать, и человеку хорошо пребывать в ней, но проходит время, и уже надо самим над собой работать, чтобы эту благодать получить.

Для подкрепления веры

– Некоторые верующие за благодатью стремятся в поездки по святым местам, а в вашей жизни были паломничества, которые произвели особое впечатление, быть может, подарили встречу с чудом?

– По природе я домосед, поэтому больше предпочитаю находиться ближе к дому. Давно, в начале двухтысячных, ездил в Оптину пустынь, Свято-Боровский монастырь, Дивеево. Троице-Сергиевую Лавру довелось несколько раз посетить, где многие верующие люди, наверное, были. К Матроне Московской ездили, когда Маша болела, розочку ей у мощей святой Матроны дали, которую она потом долго хранила.

У нас в городе также есть свои местные святые, которых мы почитаем. Когда еще служил в храме на Филейке, каждый год с духовенством и прихожанами 30 августа ходили к месту упокоения святого Стефана Филейского. В Великорецкое совершаем паломничество. Когда я был студентом Вятского Духовного училища, мы всем составом ВДУ ездили к Матфею Яранскому, когда в 1997 году состоялось его прославление в лике святых.

Любое паломничество нужно для подкрепления веры. В ком ослабевает вера, надо паломничества совершать, чтобы превозмочь маловерие, чтобы где-то получить от старца благословение или стать свидетелями какого-то чудо. Вообще любое чудо, оно дается человеку для подкрепления веры. С одной стороны, увидел чудо – хорошо, с другой, значит, ваша вера еще слаба, раз Господь через чудо вас приводит обратно к Богу. Видимо, в чем-то ослабели, раз Господь вам показывает чудо. Оно нужно для утверждения в вере, для большей веры. Либо Он готовит вас к какому-то испытанию, чтобы ваша вера не ослабла в будущем.

– Можете вспомнить, когда по молитвам было явлено видимое чудо?

– У меня часто случалось, что схожу, пособорую кого-то, а человек умирает.

Получается, что человек дождался священника, чтобы исповедоваться, причаститься, пособороваться и только тогда отойти ко Господу уже со спокойной совестью. Можно сказать, что это чудо, потому что в последний момент Господь дал возможность покаяться.

Но не нужно думать, что соборование – таинство, необходимое перед смертью, напротив, люди к нему прибегают, чтобы человек исцелился как телесно, так и духовно. Чтобы вместе со всеми ходил в храм, причащался Святых Христовых Таин, принимал участие в духовной жизни.

Если человек по немощи телесной не может сам прийти в храм, при этом душа его просит у Господа прощения, хочет стать ближе к Богу, найдите способ, чтобы его поисповедовал и причастил священник. У меня в прошлом году умер брат. Мне пришлось в реанимацию к нему идти и его исповедовать. У него уже трубка во рту была, он не мог сказать, в чем он хотел покаяться, я его спрашивал «да – нет», и он мог в ответ показать глазами. У него кончина произошла преждевременно, при этом человек страдал алкогольной зависимостью, он мучился, устал от жизни, и Господь услышал его воздыхания и забрал к Себе. Поэтому нужно быть аккуратнее с воздыханиями. И все же он поисповедовался, пока был в сознании, и уже потом мирно отошел ко Господу. Поэтому разные случаи бывают, но если есть возможность – окажите милость ближнему, бегите священника зовите, чтобы в последние минуты человека облегчить его душу.

Дело для души

– Вы отметили, что являетесь домоседом, а сами от обыденности в чем находите отдушину?

– У каждого человека должно быть хобби. Даже в монастыре у каждого человека есть занятие для души, будь то рукоделие или чтение. Молитва – она для духа, а должно быть еще что-то доброе и для души. Чтобы обыденность не заедала, мы должны еще куда-то приложить свои усилия, побыть где-то добровольцем, волонтером, помочь кому-то близкому. Мое увлечение 3D-печатью также помимо конкретной направленности – изготовления турникетов для помощи раненым, объединило тех людей, кто собирает изделия, это становится у них делом для души, потому что женщины трудятся и при этом общаются. Когда ты помогаешь своим хобби, своим делом – это приносит душевное удовлетворение, и уныние уходит, потому что в этот момент мы видим, что наш труд приносит пользу.

Мы можем помочь и физически, каким-то своим деятельным участием, и духовно тоже, когда человек понимает, что он не один, ему легче становится. К примеру, у нас на приходе существует отряд добровольцев имени Святого Апостола Андрея Первозванного, созданного для помощи воинам СВО. Там прихожане плетут сети, шьют рукавицы, собирают турникеты для наших воинов. Это объединило людей, это становится у них делом для души, потому что женщины трудятся и при этом общаются. Создался теплый круг общения, при этом посредством занятия рукоделием и бесед, они ощущают сопричастность чему-то большему, направленному на благо людей и Родины.

Когда зацвел кактус

– Можете вспомнить какую-либо добрую историю, свидетельствующую о промысле Божием в жизни человека, когда, казалось бы, незначительное событие или слово могло повлиять на судьбу человека?

– Случайности точно не случайны. Все не просто так. Все происходит по всеблагой воле Божией. Был случай, когда мы с будущей матушкой познакомились, вскоре у меня был День рождения, и она мне подарила кактус. И когда где-то месяца через два она подумала, что нам не стоит больше встречаться, она не решалась сообщить мне об этом напрямую, а хотела передать через мою маму. Она к маме подошла, а мама ей и говорит: «А у нас твой кактус зацвел». Кактусы цветут редко, видимо, это Катю впечатлило, либо она увидела в этом добрый знак, и она ничего, что задумала тогда, не сказала, отложила, а позже ей уже и не пришлось говорить о расставании. Уже двадцать два года вместе так и живем. Кактус выполнил свою миссию в нужное время.

В 2017 году в нашей семье случилось несчастье, у младшей дочки нашли опухоль мозга. Ей сделали в Москве операцию, провели курс химиотерапии с облучением. До того, как заболела дочка, я за год три прихода поменял. Так, когда пришла беда, все прихожане этих храмов узнали о ней, мы не скрывали от людей, что такое случилось, и очень много людей в этих приходах молились за Машу. Часто люди скрывают, что у них какая-то болезнь. Необязательно рассказывать, какая именно болезнь, но можно попросить людей, чтобы они могли помолиться, чтобы и они свое черствое сердце тем самым умягчили. Не надо бояться, что вас кто-то будет жалеть. Если вас пожалели, значит, к вам, как к ближнему, проявили любовь. Верю, что Господь услышал молитвы многих православных людей о здравии нашей дочки. Скоро ей исполнится одиннадцать лет. Двоих детей, с которыми она лежала в Москве на химиотерапии, уже нет в живых, многие с такими диагнозами обучаются на домашнем обучении, а Маша ходит в школу. Много людей молилось, все слава Богу.

Расскажу также историю, когда, думаю, не без промысла свыше священнический крест, вероятно, века спустя, снова оказался, можно сказать, на своем месте. В храм Пантелеимона Целителя, где я служил священником, однажды пришел мужчина и принес крест, сказав, что он остался от бабушки, висел у нее на стене, мол, когда бабушки не стало, он больше им не нужен, его в ломбард не берут, потому что цены для них не представляет. Посмотрел, крест оказался священнический, на нем выгравировано 1797 год, видно, что это ручная работа XVIII века. Скорее всего кто-то из священников в советское время был в заключении в наших краях, а, может, и из наших священников пострадал, и этот крест последующим поколениям передавался, и висел у бабушки на стене. Раз передали, буду носить, чтобы священнический крест, вновь оказавшись на груди батюшки, по-прежнему оставался живым символом веры в храме.