Украшение Самары

В середине мая неожиданно пришло приглашение от Самарского центра по туризму, который благодаря господдержке организовал для представителей российских паломнических служб знакомство с православными святынями Самарского края. Сомневалась, нужно ли ехать: во-первых, дата поездки выпала на праздник в Великорецком; во-вторых, несколько лет назад, путешествуя в октябре месяце на теплоходе по Волге, мы с паломниками службы «С Вятки» побывали с небольшой экскурсией в вечерней Самаре, и она не произвела на нас особого впечатления. Помолившись, всё-таки решила ехать, и это посещение волжского города полностью изменило моё представление о нём.

Знакомство с городом

Двухэтажный поезд «Москва – Самара» приближался к конечной станции. На вокзале нас, руководителей паломнических служб, ждали представители местной турфирмы «Профцентр». На автобусе мы отправились в старинную гостиницу в центре города, в которой когда-то останавливался Фёдор Шаляпин. После размещения в отеле поехали на причал, чтобы на небольшом кораблике уплыть в мужской монастырь, который в народе называют Афоном на Волге. Но на реке, к сожалению, было волнение, а суда на подводных крыльях в такую погоду не ходят. К вечеру она ещё ухудшилась, поэтому после ужина вместо прогулки по вечерней Самаре многие пошли отдыхать, чтобы набраться сил, так как на завтрашний день была запланирована насыщенная программа.

Утро, слава Богу, выдалось хотя и ветреным, но солнечным, и ничто не мешало нам отправиться на знакомство с Самарой. Между прочим, этот крупный промышленный, транспортный, научно-образовательный и культурный центр с миллионным населением растянулся на 50 километров! Самарская набережная считается самой большой в волжских городах. В архитектурном отношении Самара весьма интересна: здесь старинные каменные купеческие дома соседствуют с современными строениями, среди которых, как грибочки, прячутся деревянные домишки. А сколько здесь прекрасных храмов!

Мы посетили Софийский собор, в который накануне привезли ковчег с мощами многих святых. В кафедральном соборе Покрова Божией Матери сохранились старинные фрески. В небольшой церкви в честь мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии очень красиво расписана крестильня. Конечно, самарские храмы в советский период, когда город именовался Куйбышевым, значительно пострадали, но сейчас восстановлены, кроме того, возводятся новые церкви. Самое большое впечатление на нас произвёл Иверский женский монастырь в центре города, недалеко от набережной. Главными святынями обители являются Иверская икона Божией Матери и мощи праведного Александра Чагринского.

Время становления

История Иверского монастыря тесно связана с историей Самары и всей России. Она делится на три периода: время становления и расцвета сменилось гонениями и разорением, после которых пришло время для возрождения. «На сем месте будет город великий, в котором просияет благочестие; и оный город никогда и никем не будет разорён», — через века дошло до нас благословение Самаре святителя Алексия Московского. В 1357 году он отправился в Золотую Орду. Долго продолжалось путешествие, и когда владыка добрался до места слияния рек Волги и Самары, встретил здесь пустынника и предрёк основание на этом месте большого города. В 1586 году по указу царя Феодора Иоанновича на правом берегу Самары была основана крепость, которую назвали по имени реки. Как и положено на Руси, одновременно с основанием крепости заложили деревянный храм в честь Святой Троицы с Никольским приделом. Тогда же устроили Преображенский монастырь. Постепенно поселение распространилось вдоль левого берега Волги. В 1688 году крепость стала городом.

В сороковых годах XIX века местные жители решили построить в Самаре женскую обитель. Целый век прошёл с тех пор, как был расформирован Преображенский монастырь. Девицы и вдовы, желавшие посвятить свою жизнь Богу, жили обособленно и благочестиво под руководством священника Успенской церкви С.М. Бельского, носили чёрную одежду, как монахини, и их называли черничками. Благочестивые супруги М.И. и Е.Л. Фёдоровы вместе с протоиереем Казанского собора Иоанном Халколивановым сумели воодушевить горожан мыслью о создании в Самаре монастыря. Начался сбор пожертвований на будущую женскую обитель, для которой купцы П.С. Синягин и М.И. Назаров пожертвовали примыкавшую к Волге береговую полосу земли. В 1850 году на Воздвижение Креста Господня был заложен первый камень в основание Казанской часовни, в которой уже через два месяца совершались богослужения.

Первые насельницы могли надеяться только на Божию помощь и свои труды, не ожидая серьёзной материальной поддержки от горожан. В Самаре в то время числилось около 15 000 жителей. Четыре пятых домов были деревянными, многие напоминали настоящие лачуги. Торговлю город вёл небольшую, богатых купцов не было. Попечители имели довольно ограниченные средства, а потому в новосозданной женской общине царили бедность и скудость. Каждая из насельниц обязывалась на собственные средства устроить себе келью и полностью обеспечивать себя, занимаясь рукоделием. Но они были счастливы, потому что могли посвятить свою жизнь Господу и жить под покровом Божией Матери.

В 1853 году губернское начальство решило провести дорогу по местности, где обустроилась женская община. Взамен сёстрам, которых насчитывалось уже 75, предложили участок на взгорье. Общину, официально разрешённую в 1855 году, называли Иверской по просьбе елабужской купчихи Е.И. Марихиной, пожертвовавшей семейную святыню — Иверскую икону Божией Матери. Казанскую часовню перестроили в храм и освятили в честь Иверского образа. Через два года появилась ещё одна небольшая церковь в честь Иерусалимской иконы Богородицы. Были сооружены несколько келейных корпусов, дома для священнослужителей. В 1858 году началось строительство большого каменного Сретенского храма в русско­византийском стиле, которое продолжалось более десяти лет. Эта величественная церковь высотой около сорока метров имела крестообразную форму и венчалась куполом с пятью главами. Стены отделаны под белый мрамор, установлены многоярусные резные иконостасы.

После того как 6 июля 1860 года император Александр II утвердил определение Святейшего Синода о возведении Иверской женской общины в статус монастыря, состоялись первые постриги. Начальница общины Мария Янова стала игуменьей Маргаритой. К этому времени в обители проживало около двухсот насельниц. Были устроены золотошвейная, иконописная, чеканная, белошвейная, ковровая, переплётная, башмачная и другие мастерские. Игуменья подавала пример сёстрам в усердии: будучи прекрасной золотошвейкой, она дни и ночи просиживала за работой.

Расцвет Иверской обители

Когда в 1874 году пожилая матушка Маргарита по состоянию здоровья ушла на покой, настоятельницей самарского Иверского монастыря стала игуменья Антонина (Розалиева). Одним из постоянных благотворителей обители являлся Пётр Владимирович Алабин. Боевой офицер, в 1857 году выйдя в отставку, он был назначен в Вятку на должность управляющего удельным губернским ведомством. С 1866 года начался самарский период в жизни Алабина. Пётр Владимирович сначала служил управляющим губернской палатой государственного имущества, а в 1884 году был избран городским головой. При нём началось активное озеленение Самары, были построены чугунолитейный, кирпичный, маслобойный и мыловаренный заводы, спичечная и кондитерская фабрики, типография, метеорологическая станция, театр и водопровод. Впервые в городе для освещения применили газ, начала действовать телефонная станция.

В 1874 году Пётр Владимирович над могилой своей рано умершей дочери Елены устроил в Иверском монастыре придельный храм во имя равноапостольной царицы Елены и великомученицы Варвары, за счёт чего была расширена деревянная Иверская церковь. И для строительства каменной колокольни с Никольским храмом были посланы нужные люди. Весной 1882 года началось возведение просторного каменного Иверского храма. В 1889 году завершились работы по устройству ограды вокруг обители. Тогда же открылась церковная школа для ста девочек. В монастырских церквях хранились особо чтимые иконы Божией Матери: Иерусалимская и Троеручица в серебряных позолоченных ризах, а также Иверская в золотой ризе с алмазами и изумрудами. Территория обители была хорошо распланирована, проведены удобные дороги для экипажей и пешеходов, устроены газоны и живые изгороди, посажены аллеи. Иверский монастырь, расположенный на крутом волжском берегу, по праву считался украшением Самары.

Третьей игуменьей обители в 1892 году стала монахиня Феофания (Немерцалова). В первый год её настоятельства самарцы, не успев оправиться от прошлогоднего голода, столкнулись с новой бедой: в город пришла холера. После эпидемии осиротело много детей, и в монастыре открыли приют для девочек. При игуменье Феофании был воздвигнут каменный храм в честь Иерусалимской иконы Божией Матери, открыт странноприимный дом, ремесленный корпус для разного рода мастерских. При монастыре была своя больница. Жизнь в Иверской обители протекала спокойно и размеренно, несмотря на то, что за полвека эта окраина Самары стала центром города. В 1916 году в монастыре при игуменье Серафиме (Миловидовой) подвизались 437 насельниц.

Знамя для болгарского ополчения

При игуменье Антонине (Розалиевой) сёстры Иверской обители приняли участие в создании знамени для болгарского ополчения, под которым в жестоких боях за независимость болгарский народ обрёл свою государственность. В 1876 году болгары, находившиеся под турецким игом 500 лет, восстали. В своём воззвании повстанцы писали: «Среди наших неописуемых тягот и страданий была надежда, нас укреплявшая и ни на минуту не оставлявшая, — православная и великая Россия. Русские идут бескорыстно, как братья, на помощь, чтобы совершить и для нас то, что ими сделано по освобождению греков, румын и сербов». Россия выступила в поддержку братьев-славян, и началась русско-турецкая война.

Сбор пожертвований в пользу южных славян принял в России всенародный характер. В Самаре создали комитет по организации сбора средств. Желание помочь особым образом выразила жена Петра Владимировича Алабина Варвара Васильевна. Она посоветовала мужу подарить восставшим боевое знамя, ведь пятьсот лет у болгар не было ни своего государства, ни государственных символов. За изготовление знамени по эскизу петербургского художника Н.Е. Симакова взялись золотошвейки Иверского монастыря. Игуменья Антонина и Варвара Васильевна Алабина лично принимали участие в работе.

Знамя представляла собой широкое квадратное шёлковое полотнище из трёх горизонтальных полос: белой, пунцовой и синей. Посередине знамени с обеих сторон вышит золотом по чёрному фону четырёхконечный крест. На одной его стороне — изображение равноапостольных Кирилла и Мефодия, просветителей славян, на другой — Иверский образ Божией Матери. Древко знамени, изготовленное в византийском стиле в московском Чудовом монастыре, венчалось копьевидным наконечником из червонного серебра.

Самарская депутация в составе городского головы Ефима Тимофеевича Кожевникова и гласного городской Думы Петра Владимировича Алабина повезла знамя в Москву. В столице митрополит Иннокентий (Вениаминов) разрешил освятить его на раке с мощами святителя Алексия. Из Москвы знамя повезли через центральные губернии в Молдавию. Преодолев три тысячи километров, оно прибыло в Кишинёв. Оттуда депутация проследовала в лагерь болгарских дружин в румынский город Плоешти. 6 мая 1877 года при большом стечении народа после молебна знамя было вручено болгарским ополченцам.

Обратившись к ним, Алабин сказал: «Издалека через всю Русскую землю знамя принесено к вам как свидетельство того, что оно даётся вам не одним каким-то уголком России, а всей Русской землёй. Идите же под сенью этого знамени. Пусть оно будет залогом любви к вам России. Пусть оно будет знаменем водворения в вашей многострадальной стране мира, тишины и просвещения!». Эти слова были встречены болгарами с восторгом: раздавались крики «ура» и «живий долго», вверх летели шапки. На следующий день перед самарским знаменем, первым военным стягом Болгарии, были приведены к присяге все дружины ополченцев.

Из боев оно вышло с перебитым древком и погнутым наконечником, с полотнищем, пробитым пулями и пропитанным кровью. В 1880 году знамя было удостоено военного ордена «За храбрость» I степени, который вмонтировали в наконечник флагштока. Реликвия, ставшая национальной святыней, сначала находилась в городе Радомире, где скончался последний знаменосец Павел Корчев, а затем была перевезена в Царский дворец в Софии и пребывала там до 1946 года. Сейчас знамя хранится в Национальном музее военной истории Болгарии. При утверждении в 1998 году современного флага Самарской области за основу было взято именно это знамя.

Жестокая эпоха

Переход власти к большевикам в 1917 году произошёл в Самаре без единого выстрела на следующий день после петербургского вооружённого восстания. В июне следующего года советская власть в городе была свергнута, и на четыре месяца Самара стала столицей Российской демократической федеративной республики. Но в начале октября после кровопролитных боёв Красная Армия вступила в город. Архиепископ Филарет (Никольский) пытался защитить Церковь от притеснений советской власти и поддерживаемых ею обновленцев, которые захватывали самарские храмы. К 1920 году верными Патриарху Тихону оставались пять церквей и Иверский монастырь. Владыка Филарет был арестован, сослан в один из концлагерей под Архангельском, где скончался в 1921 году. 20 ноября 1918 года в числе других священнослужителей был расстрелян клирик Иверского монастыря отец Павел Третьяков.

В 1919 году обитель ликвидировали, но монахини не разъехались, а образовали швейную артель и зарегистрировали общину верующих. Храмы удалось сохранить в качестве приходских. Во время гражданской войны жилые корпуса заняли красноармейцы. Комендант в октябре 1919 года просил разрешения «на уплотнение монастыря», которое порой доходило до абсурда: например, в келью с престарелыми монахинями могли поселить красноармейца. Все серебряные и золотые ризы с особо чтимых икон, напрестольный крест, потир, лампады и другие церковные ценности в 1920­е годы были изъяты. Инокини не препятствовали этому, надеясь таким образом помочь людям, умиравшим от голода, разразившегося в 1921 году. От истощения в Самарской губернии ежемесячно погибали около тысячи человек. Хлеб делали из гречневой лузги, из корней болотных растений, берёзовых серёжек. В Самаре осенью 1921 года был создан епархиальный комитет по оказанию помощи голодающим. Члены причта Иверского монастыря протоиереи П.М. Архангельский и А.Ф. Бечин, протодиакон В.С. Горбунов через несколько месяцев были осуждены на сроки от шести месяцев до года за участие в работе этого комитета, созданного без разрешения властей.

Большинство жилых корпусов обители были отданы под квартиры рабочих «Водосвета» и общества «Металлист». Монастырская территория стала называться Рабочим городком. «После года борьбы с монашками, почти ежемесячно посылавших своих ходоков в Москву, удалось добиться разрешения ВЦИКа об использовании трапезного храма под клуб», — писала в 1925 году об очередной «победе» газета «Коммуна». Через четыре года 437 жильцов Рабочего городка ходатайствовали о закрытии трёх церквей на его территории. Иверский храм отдали под клуб завода «Металлист», позже здесь разместились мастерские «Самараоблобувьбыта». В Успенской (бывшей Сретенской) церкви устроили гараж общества «Транспорт». Через год храм взорвали и на его месте построили жилой дом обкомовских работников. Тогда же была уничтожена колокольня с церковью святителя Николая. Кирпич, полученный от взорванных в Самаре кафедрального собора и храмов Иверского и мужского Николаевского монастырей, пошёл на строительство затона, педагогического и коммунистического вузов. Надгробными плитами кладбища в Иверской обители мостили Александровскую улицу. Рядом с могилой П.В. Алабина в семейном склепе князя Кугушева был устроен уличный туалет и мусоросборник.

Это было страшное, жестокое время. Вера стала гонимой, незаконной. Святыня перестала быть неприкосновенной. Священников, монахов и мирян арестовывали, сажали в тюрьмы, отправляли в ссылки, казнили. В 1930 году был осуждён за контрреволюционную деятельность на пять лет концлагерей протоиерей Александр Фёдорович Бечин, служивший в Иверской обители. В 1937 году арестовали, а затем расстреляли духовника монастыря иеромонаха Илария (Овинова). 8 февраля 1938 года были зверски убиты — заколоты штыками и утоплены в проруби на Волге — настоятель Иверского храма протоиерей Пётр Михайлович Архангельский и протодиакон Нестор…

Возрождение

Земная Церковь живёт молитвами Небесной. Через семьдесят лет после того, как была разорена Иверская обитель, по молитвам её насельниц, отошедших в мир иной, началось возрождение монастыря. Общественные организации Самары обратились к местным властям с просьбой возвратить территорию и сохранившиеся на ней строения бывшей обители Русской Православной Церкви. В феврале 1992 года религиозной общине передали около гектара земли с Иерусалимским храмом, игуменским домом и бывшей ремесленной мастерской. До революции монастырская территория была в десять раз больше, но в советское время нагорную часть застроили жилыми домами и зданиями, в которых разместились различные учреждения. Первые службы совершал только что рукоположенный священник Евгений Зеленцов, а помогали ему три сотрудницы епархиального управлении. Среди них была монахиня Апфия, маленькая и радушная, душа совместных молитвенных трапез, которые устраивались после каждого богослужения немногочисленными прихожанами.

Восстановление обители началось с очистки территории и вывоза мусора. Богослужения в монастыре, куда настоятельницей была назначена игуменья Иоанна (Капитанцева), первые тринадцать лет совершались в Иерусалимском храме, освящение которого состоялось 5 января 1995 года. Кроме того, сёстры, сменяя друг друга, читали неусыпаемую Псалтирь о живых и усопших. В синодики были внесены обнаруженные в архивах имена дореволюционных насельниц Иверского монастыря. Постепенно преображалась территория обители, хотя её благоустройству мешало то обстоятельство, что в бывших монастырских зданиях всё ещё проживали семьи горожан. Через несколько лет на месте обветшалых деревянных домов был выстроен четырёхэтажный сестринский корпус. Внешний вид обители украсила кирпичная стена, символ того, что за ней идёт иная, чем в миру, жизнь.

В 1995 году в ведение монастыря был возвращён Иверский храм. Фактически от него остались только стены. Начались масштабные реставрационные работы, за которыми с отеческой заботой следил митрополит Самарский и Новокуйбышевский Сергий (Полеткин). К 2008 году строительные и отделочные работы были завершены. Установлен резной четырёхъярусный иконостас с образами, выполненными иконописцами из московского Новоспасского монастыря. Их же трудами сделаны росписи на стенах собора. При реставрации Иверского храма был обнаружен склеп с захоронением игуменьи Антонины (Розалиевой).

Самым заметным зданием обители можно считать 57­метровую колокольню. Это точная копия дореволюционной монастырской звонницы, которая долгое время являлась визитной карточкой Самары. Как и прежде, над святыми вратами устроена церковь во имя Николая Чудотворца. Рядом с колокольней установлен поклонный крест в честь равноапостольных Мефодия и Кирилла. Построен четырёхэтажный гостиничный корпус, в котором находится пошивочная мастерская. Золотошвейная мастерская обосновалась в бывших игуменских покоях, иконописная — в новом сестринском корпусе. Число насельниц увеличилось до 70. Иверская обитель в своём ежедневном молитвенном труде стала надёжным духовным щитом для города.

Праведный Александр Чагринский

В 2000 году монастырь обрёл свою главную святыню — мощи праведного Александра Чагринского. Будущий протоиерей Александр Юнгеров родился в 1821 году в селе Аблязове Пензенской губернии. Его отец Стефан Игнатьевич служил причетником, а после рождения Александра был рукоположен в священный сан и направлен в село Юнгеровку. По месту служения он и получил свою необычную фамилию. Однажды в 1831 году батюшка принял участие в свадебном застолье, где ему непреднамеренно поднесли такое угощенье, от которого он умер и был приготовлен к погребению. Но через сутки ожил и сообщил, что Господь дал ему время для покаяния и прощания с близкими и заберёт к Себе вновь через шесть недель.

Отец Стефан говорил, что был в загробном мире, видел места райского блаженства и адских мучений. Ему были показаны посмертные судьбы его родных и близких, но не велено о том рассказывать, чтобы не ввести кого в смущение. На просьбу хотя бы ещё годик пожить, так как у него остаётся пятеро малолетних детей, батюшка ответил, что Господь о них позаботится лучше, чем живой родитель. Как и было предопределено, отец Стефан проболел шесть недель, в течение которых несколько раз исповедался и причастился, пособоровался, а к концу срока созвал родных, простился с ними и тихо скончался. Александру шёл тогда одиннадцатый год, и он хорошо запомнил все обстоятельства смерти отца, которые, безусловно, оказали влияние на его будущую жизнь.

После окончания Саратовского духовного училища юноша был переведён в духовную семинарию. Учёба давалась Александру трудно, поскольку он был робок и особыми способностями не отличался. Брал прилежанием: не только весь день и вечер учил уроки, но и на ночь клал под подушку книги и, как только просыпался, начинал повторять задания. После семинарии Александр Юнгеров женился на бедной сироте Елизавете Ивановне и в 1842 году был рукоположен в сан священника. Недолго молодой батюшка служил в сёлах Третьяки и Неверкино, но успел в первом решить вопрос о строительстве новой церкви вместо сгоревшей, а во втором многих язычников-чувашей привлёк к Православию.

В 1843 году началось сорокалетнее служение отца Александра в Троицком храме села Балаково Самарской губернии. Со времён Екатерины II в этих местах селились раскольники, и столь велико было влияние на местное население старообрядческих скитов, что искоренение раскольничьих традиций казалось невозможным. Юнгеров прежде всего обратил внимание на главное священническое дело: сам благоговейно, тщательно, согласно с церковным уставом совершал богослужения и от притча требовал того же. Батюшка обыкновенно произносил поучения, направленные на искоренение пороков и суеверий. Нередко родные заставали отца Александра заснувшим от переутомления над открытой книгой или при земном поклоне с канонником в руках. При этом он сохранял неизменную сердечную приветливость к людям. Постепенно трудами усердного пастыря полураскольничий приход стал духовно преображаться.

Однажды по молитве отца Александра ожил почивший сельский плотник. С дерзновенной верой батюшка обратился к усопшему: «Мартемьян Фаддеич, встань, так как тебе нужно исповедаться и проститься с родными». Мёртвый ожил, был причащён, после чего, выслушав благодарственные молитвы и получив напутственное благословение, упокоился навечно. Рассказывали, что по молитве отца Александра прекращались пожары. Дом Юнгеровых славился своим страннолюбием: здесь находили приют многочисленные богомольцы.

В 60-летнем возрасте батюшка, ссылаясь на плохое здоровье, попросил уволить его за штат, но вместо этого получил назначение в новый Покровский Чагринский женский монастырь. Кроме богослужения, отец Александр большое внимание уделял занятиям в монастырской школе с крестьянскими детьми из соседних сёл, заботился о построении новой церкви. Господь прославил своего угодника многочисленными чудотворениями. Больные, отчаявшиеся в человеческой помощи, бесноватые, обуреваемые нечистыми духами, приезжали сюда с разных концов России. Порой случалось более тысячи посетителей в день. «Чин приёма народа» по воодушевлённости молитвы, силе пастырского слова, глубине и искренности покаяния слушателей напоминал общие исповеди, которые проводил примерно в то же время праведный Иоанн Кронштадтский.

На Пасху 1900 года старец тяжко захворал, всё лето был очень слаб. Осенью как будто немного оправился, но в декабре совсем слёг. Был несколько раз приобщён Святых Христовых Таин, соборован, а 22 декабря, в день кончины, над ним была прочитана отходная и по желанию отца Александра, высказанному прежде, пропет пасхальный канон. В минуту смерти на лице батюшки появилась светлая улыбка…

Над могилой праведника в Чагринском монастыре была устроена часовня. В полу сделали отверстие, через которое паломники могли брать землю с могилы. Каждую весну привозили несколько возов земли, а к осени она вся разбиралась богомольцами, так что под отверстием образовывалась глубокая яма. После закрытия обители в 1927 году большевики разрушили часовню, а в начале 1930-х могила старца была вскрыта, причём обнаружилось нетление его мощей. Власти, опасаясь «всплеска религиозного фанатизма», приказали снова зарыть тело отца Александра.

В советские годы Покровский Чагринский монастырь был полностью уничтожен, уцелела только «могила батюшки-исцелителя», как называли её местные жители. Незадолго до обретения святых мощей праведного Александра он явился во сне одной благочестивой старушке и сказал: «Я ведь скоро уйду от вас». Теперь рака с его мощами — главная святыня восстановленного Иверского храма в самарском Иверском монастыре. Идут верующие люди к святому старцу за помощью и приобщаются той великой благодати Божией, которой он удостоился за свои труды.

Сиреневое варенье

После посещения Иверской обители мы отправились в возрождающийся Чагринский монастырь под Самарой, где нас радушно встретили. Помолившись в храме, посетили колодец со святой водой, рядом с которым устроены купальни. Людской поток сюда не прекращался даже в годы разорения обители. Тогда на её месте была создана коммуна «Пламя революции». Просторную Покровскую церковь переоборудовали под элеватор, но в начале 1930-х годов вышло постановление о её ликвидации. Когда бригада разрушителей подъезжала к храму, над его куполом все явственно увидели Женщину с Ребёнком на руках, Который махал рукой, словно давая понять, чтобы не подъезжали. Обоз развернули, но разгневанное начальство выслало другую бригаду, которая разрушила церковь. Материалы от неё использовали для строительства коровника.

Даже после закрытия Чагринской обители принадлежавшая ей земля давала замечательные урожаи. По всем видам сельскохозяйственных культур коммуна была лучшей в районе, а иногда в ней происходили и вовсе невероятные природные явления: дождь мог идти строго по границам монастырских угодий, тогда как на соседних полях в это время всё засыхало. Но после того как разрушили Покровский храм и часовню над могилой отца Александра, земля отказалась служить людям. Это пробовали объяснить усталостью почвы. Поля оставляли под пар, распахивали целинные земли, но урожайность уже никогда не достигала удивительных результатов первых лет. Дети коммуны даже не знали, что такое яблоко или вишня, хотя рядом находился огромный монастырский сад, но деревья в нём засохли.

До войны разорённую обитель часто посещали паломники, но потом «религиозное бродяжничество» стало строжайшим образом пресекаться. По дорогам в округе выставлялись милицейские посты, и всех идущих в сторону монастыря отсылали прочь либо забирали на дознание. И всё же вера в целительную благодать, исходившую от могилы протоиерея Александра Юнгерова, от воды из святого колодца, приводила сюда людей. В конце прошлого века семья Ерёминых из соседней деревни Сытовка на свои средства поставила над колодцем навес и очистила его от мусора. А 22 июня 2000 года состоялось обретение мощей старца Александра.

Слава Богу, что Покровская обитель восстанавливается трудами игуменьи Веры (Черезовой) и её помощников, которые возрождают не только разрушенные храмы, но и монастырские традиции. Например, прежде вокруг обители были большие сиреневые сады; из цветов этих деревьев инокини варили вкусное и целебное варенье. Вот и для нас был проведён мастер-класс по приготовлению этого деликатеса. Помимо сиреневого варенья в монастыре можно приобрести сиреневое мыло. Полученные от их продажи средства идут на благоукрашение Покровской обители. А ещё паломникам предлагают выбрать понравившуюся открытку с видом монастыря и указать адресата, которому её хотелось бы отправить. И вот мой муж перед 22 июня, праздником обретения мощей святого Александра Чагринского, получил такую весточку из Самарской земли.

На фото:
- Иверский монастырь в Самаре;
- Покровский Чагринский монастырь;
- Вручение самарского знамени болгарским ополченцам;
- Праведный Александр Чагринский.