Гильза с перевала
Многие прозаики начинали свой путь в писательство со стихов. Некоторые из них работали на особинку: в их произведениях не только судьбы и сюжеты из нашей жизни, но и люди особых профессий или, вернее сказать, особых пристрастий. Это, конечно же, Александр Грин со своим придуманным миром. Это Борис Порфирьев, писавший о спортсменах. Это геолог Олег Куваев, повествующий о людях Севера. И вот Борис Борисов. Инженер-конструктор, он пришёл в 1970-х годах в кировский литературный клуб «Молодость» со стихами о любви, горных вершинах и людях особой страсти — альпинистах.
Он работал на заводе, ходил в горы, печатался в литературных сборниках. В 1993-м у него вышла книжка прозы «Горы полны тайн», привлекшая внимание читателей и получившая областную премию Александра Грина. Года были экономически сложные, в том числе и для любителей гор. Как альтернатива на местах стали возникать клубы скалолазания. И Борис Анатольевич стал успешным педагогом по этому виду спорта. Из его учеников выросли известные мастера, в том числе мирового класса.
Города и предприятия росли вверх, и он освоил смежную профессию — промышленный альпинизм. Но душа тянулась и к другим вершинам: Борисов стал «православным» альпинистом, одним из тех, кто помогал возрождать храмы, восстанавливал колокольни, купола и кресты. И сейчас помогает в благоустройстве церквей. Многие годы он среди тех, кто встречает паломников Великорецкого крестного хода в селе Горохово, а затем вместе со всеми идёт к месту обретения чудотворного образа святителя Николая. За свои церковные прилежания Борис Анатольевич удостоен звания «Вятский горожанин».
Среди многих и разнообразных трудов в часы уединения он продолжает писать. Сейчас на его столе только что вышедший роман «Наука восходить» о горах и альпинистах, о том, как подняться к вершине и привести за собой людей. Знаменательно, что книга вышла из печати в год 80-летия битвы за Кавказ с фашистскими захватчиками. Предлагаем вниманию читателей отрывок из романа «Наука восходить».
* * *
Начинающие альпинисты собирали рюкзаки, а Железная Мама — командир отряда — наблюдала издали, сидя на камне. Её ледяное спокойствие действовало, как гипноз. Медленные сборы для третьего отделения — не новость. Инструктор Глеб посмотрел на часы: «Не успеваем». Верёвки, разбросанные на траве для сушки два часа назад, уже подсохли. Глеб неторопливо смаркировал одну верёвку. Подождал. Потом собрал и вторую…
И вот рюкзаки стоят на линейке готовности, начался разбор. Каждый должен высказаться, каждый из восьми участников — это непременное условие. Новички мямлили что-то про красоту гор и героическое преодоление трудностей, но тщательно обходили утреннее «замокание» и катастрофический прокол с продуктами. Действительно, если командир отряда в своём вступительном слове не упомянула об этом, то зачем нарываться?
— Мне всё нравится, — сказала Лена и грустно потупила взор. Она-то уж точно знала, что Мама вне себя от ярости. Её мама.
После участников должен говорить инструктор. Глеб начал с того, что отделение в целом ровное и по физическим данным, и по технической подготовке. В освоении приёмов, в страховке выделяется Игорь. В лазании, вообще в технике передвижения первенствуют школьницы Катя и Лена. А по физической подготовке — всё-таки Алексей. Глеб чувствовал, что говорит не то, но продолжал про положительный психологический климат в отделении и про чувство товарищества…
— Вот тут инструктор сказал, какие вы все хорошие, — Железная Мама сделала паузу, обвела требовательным взглядом участников. — А организованность где? Я долго наблюдала за тем, как вы готовитесь к маршруту. Смотрю, инструктор верёвки за вас маркирует! Это что такое?! И где руководящая роль старосты? Уже через год некоторые из вас, возможно, выполнят нормы третьего спортивного разряда по альпинизму. А со второго разряда уже начинаются восхождения без инструктора, то есть самостоятельная подготовка к выходу и самостоятельное движение по сложным маршрутам. Имейте в виду, Глеб Андреевич: если вы в характеристике Алексея напишете, что он успешно справился с обязанностями старосты отделения, то я такую характеристику не подпишу! И не только Алексею, всем надо задуматься…
Отдохнувший отряд новичков, спустившись метров на двести, резко повернул налево, обходя скальный отрог, и начал набирать высоту. Тропа по скальным обнажениям вела на перевал Басса. Арсений Васильевич со своим первым отделением опять шёл замыкающим. Он видел весь отряд, причудливым зигзагом поднимающийся вверх. Впереди, сразу за Железной Мамой, шло отделение Молчаливого Стажёра. Потом отделение Греты. В середине — Андрюха и Глеб со своими подопечными. Кто-то из участников заметил в нескольких метрах правее тропы искорёженное железо и обрывки провода.
— Арсений Васильевич, что это?
— Ну так тут же в сорок втором бои были. Очень жестокие, кровопролитные. Для немцев перевал Басса — кратчайший путь в Закавказье. Про дивизию «Эдельвейс» слышали? Вот тут и «геройствовали» эти горные стрелки из Саксонии. Отборные вояки. Возраст — не моложе двадцати четырёх лет, и обязательно боевой опыт. У них даже горные лыжи были…
— А посмотреть можно? — старосте отделения Вите Кочкину не терпелось пощупать военное железо.
— Хорошо, ребята, остановимся, но только на пару минут.
Странно было видеть проржавевший металл, пролежавший здесь почти пятьдесят лет. Остатки катушек для провода, разбитый вдрызг переносной телефонный коммутатор — видимо, у немцев здесь был пункт управления и связи. Одна из железных катушек оказалась почти целой, у неё даже вращался барабан для намотки провода. Витя потянул катушку на себя — не тут-то было! Она оказалась намертво прикованной к скальному монолиту. Альпинистский шлямбурный крюк выдерживает три тонны, и у Вити Кочкина не было шансов. Кто-то хорошо постарался, не пожалел времени и снаряжения для сохранения этого музея под открытым небом…
Путь на перевал просматривался хорошо. Тропа круто лепилась к скальной стене. Новички поинтересовались, придётся ли использовать страховочную верёвку.
— Нет, — сказал Арсений Васильевич. — Если только Лариса Николаевна по ходу движения не устроит проверку навыков в связках… Здесь у немцев ишаки проходили, гружёные патронами и минами; а вы разве не пройдёте? Немцы и лёгкие горные пушки умудрялись на ишаках перевозить. Кстати, кажется, где-то здесь и наш Тахирыч отличился. Медаль заработал. Или это было западнее, ближе к Ушбе?..
— Это тот хромой кладовщик?
— Он самый.
Через час с небольшим отряд достиг перевала Басса. Высота в три тысячи пятьдесят семь метров над уровнем моря, резкое понижение в цепи хребта под названием Шталвер. К тому же это южная часть того гигантского образования, имя которого — Главный Кавказский хребет. Это уже Грузия.
Железная Мама решила сразу достичь снежного купола вершины Басса, а уже потом расположиться на отдых. Вершина эта имеет законную категорию сложности 1Б, хотя короткий путь к её высшей точке по снегу не труден и не опасен. Наиболее сложный участок маршрута был перед самым перевалом, и он уже остался позади. Пошли налегке, без рюкзаков и через полчаса вышли к вершинному туру.
Ветер как раз растянул лёгкие, но частые облака, и перед альпинистами предстала величественная горная панорама: грандиозная дуга Главного Кавказского хребта от Ушбы на востоке до вершины Далар на юго-западе с её необычной большой предвершинной башней, напоминающей постамент. Новички глядели восхищённо и долго фотографировались — всё-таки первая в жизни гора! Потом отряд двинулся вниз. Рядом с горловиной перевала располагалась обширная площадка, слегка наклонённая в сторону предстоящего спуска. В отделениях, расположившихся компактными группами то здесь, то там, раздавали карманное питание: изюм, печение, орехи. В третьем отделении раздавать было нечего. Нахлебавшись тёпленького чая без сахара, ребята пошли бродить по площадке.
За каменистой грядой обнаружился лёгкий дот, по сути, просторный окоп с передней стенкой из тщательно подогнанных больших камней, выложенных в два слоя. Стоя над этим укреплением, Глеб соображал: «Направление стрельбы — на перевал, до него метров семьдесят, может, восемьдесят. Здесь стоял наш пулемёт, значит, кинжальный огонь практически в упор. А гранату с перевала не добросить… Всё продумано». Гряда закрывала видимость для противника, и в ней был чётко виден искусственный прогал, разобранный специально для обеспечения сектора стрельбы из дота. Пройдя немного вверх по гряде, Глеб обнаружил ещё одну огневую точку. Различить её было трудно даже вблизи. Слева от перевала и сзади укрепление было защищено невысокой скальной стенкой, сильно разрушенной.
Поднявшись на несколько метров по сыпухе, Глеб оказался на наблюдательном пункте: перевал и все подходы к нему просматриваются превосходно! Обвёл взглядом позиции. Видимо, огневая точка была и там, где начинается снежный купол. С другой стороны перевального понижения шёл скальный гребень, и там, возможно, держали оборону альпинисты, препятствуя обхвату с фланга. И по всей линии, скорее всего, залегала цепь бойцов, каждый за своим камнем… Сначала Глебу была не понятна роль второй огневой точки, направленной в тыл своей обороны. Потом понял: это хитро замаскированный второй эшелон. Если противник прорвётся к доту, то получит огонь в спину. На случай, если группа немецких егерей просочится через гребень где-то в отдалении и глубоким охватом зайдёт сзади, тоже хорошо: тыл прикрыт!
Тем временем Лёха тщательно изучал дот. Он даже лёг на дно. Удача! В щели между камнями обнаружилась гильза от пистолета ТТ. Но чтобы извлечь её, потребовались тонкие пальчики Лены.
— А если покопать?! — Лёху охватило воодушевление, как старателя-золотодобытчика.
— Не надо ничего трогать, — сказал Глеб. — Здесь, конечно, людей мало бывает, но, смотрите, как всё сохраняется…
«Видимо, рукопашная была, если до пистолетов дошло». Глеб знал, что сначала перевал заняла группа разведки немецких егерей, и первый раз наши сбросили фашистов легко: взвод альпинистов незаметно подобрался по скальному гребню Шталвера. Второй раз перевал отбивали трудно и с потерями. А затем была длительная защита перевала, это уже легендарная эпопея. Она продолжалась до декабря сорок второго. Немцы вцепились в Бассу и наступали большими силами. Запланированное почти год назад продвижение на Баку буксовало, и Гитлер был недоволен. По другим перевалам и ущельям в центральной части Кавказского хребта провести свой сорок девятый горнопехотный корпус генерал Рудольф Конрад вряд ли мог из-за узостей и протяжённых глухих лесов…
Отряд уже вытягивался на спуск, и Глебу предстояло идти замыкающим. Он оглянулся на перевал: между камней блеснула фольга от шоколадки. Он вернулся, спрятал блестящую бумажку в карман. Посмотрел, нет ли ещё… «Интересно, сорок семь лет назад на Бассе каменные доты были в точности такими же, как сейчас. Эти камни шлифовала снежной крупой пурга, текла талая вода, и они всё те же. На равнине за прошедшие десятилетия окопы размывало дождями, затягивало травой, засыпало опавшими листьями. Их не узнать, а этим хоть бы что!
Прошло почти двое суток. Завершая учебный поход, отряд альпинистов-новичков закончил спуск по протяжённому семисотметровому снежному склону и расположился для короткого отдыха на сухой травянистой площадке. Третье отделение опять хлебало пустой чай, правда, горячий, и Лёха обшаривал карманы своей штормовки в надежде найти хоть кусочек печенюшки. Во внутреннем кармане обнаружилась гильза от пистолета ТТ. Лёха достал её и стал внимательно рассматривать. Зеленоватая латунная гильза с чёрным пороховым нагаром внутри. На капсюле заметна вмятина от удара бойка, чуть смещённая от центра.
— Зря взял, — сказал Игорь. — Украл у мёртвых…
— Не понимаешь! Это моя добыча, мой горный талисман!
— А я бы не смог вот так — отозвался Виктор Иванович. — Особенно после того, что сказал Игорь.
— Кто-то смог, кто-то не смог — сказал Петя. — Все люди разные.
Железная Мама подняла руку вверх — готовность к движению, и Глеб скомандовал своим подопечным строиться в колонну. «А ты, Петя, циник», — подумал он.
На фото:
- Борис Борисов, 1980-е годы;
- Борис Борисов на презентации новой книги.
