«Лень – мать всех пороков»

Беседа с протоиереем Александром Салтыковым о лени и труде – физическом и духовном

Пожалуй, каждому знакома такая ситуация: надо что-то обязательно сделать, а так не хочется, и начинаешь придумывать отговорки: и работа не интересная, и нет у меня к этому способностей… А, может быть, честнее признаться себе: мне просто лень? О лени за тысячелетия написано много, и нет такого народа и такой культуры, в которой бы лень не порицалась. А что, собственно, стоит за состоянием лени? И всегда ли противоположный лени трудоголизм – хорошо? Ведь психологи советуют сдерживать себя в работе… И должна ли работа быть интересной? Что делать, если ленишься в духовном труде? И как побороть в себе лень? С этими вопросами мы обратились к протоиерею Александру Салтыкову, настоятелю храма Воскресения Христова в Москве.

– Добрый день! Сегодня мы в гостях у протоиерея Александра Салтыкова – батюшки, который говорит на литературном языке XIX века. Здравствуйте, отец Александр!

– Здравствуйте! Благодарю за такую лестную характеристику, но боюсь, что я ее не заслуживаю.

– Отец Александр, мы хотели бы поговорить о лени – с этим состоянием сталкивается каждый человек. А почему лень – это грех?

– В самом деле, почему лень – грех? Вот были Адам и Ева, они согрешили, но не были лентяями. Такого греха у них явно не было. Когда появилась лень? Откуда она взялась?

Конечно, лень является пороком, присущим всему человечеству. Лень отвратительна не только для христианина, а в любой культурной и исторической среде. И лень, конечно, отвратительна, преследуется, высмеивается, осуждается по очень простой причине: лентяй – это человек, который ничего не создает. Он не созидает, он только потребляет. Он становится обузой для своих родителей, для общества, он дармоед, он трутень. И за это его всячески высмеивают.

Есть замечательная картина художника XVI века Питера Брейгеля «Страна лентяев». Изображено роскошное дерево с яблоками, под ним лежат несколько человек – и им в рот с этого дерева падают яблоки. Прямо в рот! И делать ничего не надо. Такое вот представление лентяев о благополучии.

Лентяй – активный потребитель, но он ничего не хочет созидать. Только получать, только брать

Лентяй – активный потребитель, но он ничего не хочет созидать. Только получать, только брать. А когда нечего взять, потому что своего нет, что делать лентяю? Он берет чужое. Возможен и другой сценарий: он очень легко становится алкоголиком, развратником, совершенно ничтожной личностью.

За каждым грехом стоит бес. Есть бес алкоголизма, есть бес гордыни, и есть, несомненно, бес лени. И этот бес лени парализует волю человека. Потому-то лентяй перестает быть личностью. А ведь главное – быть личностью. Лентяй, даже если он одарен, не личность, потому что он ничего не создает. Это сонное существо, которое близко к овощу какому-то. И он легко становится обманщиком. Потому что лентяй готов на всё, чтобы жить благополучно, но при этом ничего не делать. Так что лень, действительно, мать всех пороков.

– Батюшка, а можно известные слова «У меня Бог в душе» рассматривать как проявление лени?

– Слова «У меня Бог в душе» не проявление лени, а оправдание лени. Само это выражение довольно жалкое, малограмотное. «У меня Бог в душе» говорят люди, которые вообще не знают, что такое душа и Кто такой Бог. Они над этим просто не задумываются. И отделываются такой вот легкой фразой. Обычно говорят так: «Ну что вы ко мне пристали?! Я знаю, что Бог есть, потому что Он у меня в душе, но вот делать мне поэтому ничего и не надо». Есть ли у такого человека Бог в душе, это большой вопрос, потому что Бог пребывает только в чистой душе. Если же душа у человека не чиста, то благодать Божия от нее отходит.

Люди, которые так говорят, знают, конечно, что Бог в ином месте, не в их душе, но они не хотят трудиться над своей душой, над развитием своих духовных качеств, над познанием. А человек создан как существо познающее. Вот это чрезвычайно важно. Он homo sapiens – разумный, но разумность имеет смысл, только когда она используется. Что значит пользоваться разумностью? Это как раз и есть познавать. Разум – познающий орган. Вот в этом вся суть-то. Человек, не стремящийся к познанию, словно… ну вот как подросток, который не хочет учиться, а хочет прыгать, бегать, вести физиологическую жизнь. Он свою разумность, свою познавательную способность губит, и это связано с ленью.

– Отец Александр, вот такая ситуация: человек вынужден делать работу, которая ему совершенно не нравится; скажем, он работает поваром, но мог бы стать программистом или хорошим водителем, только не смог пока себя найти. И вот он как-то работает, но так себе, а другие воспринимают его как человека ленивого…

– Почему как ленивого? Просто этот человек не смог устроиться на другую работу и потому работает поваром, чтобы было на что жить. Это, кстати, тяжелый труд.

– Но ведь он работает, не выкладываясь на сто процентов, просто втянулся, что называется. А если бы это была та работа, что ему по душе, в которой он бы себя нашел, он мог бы работать с полной отдачей…

– Работать с отдачей или без отдачи… Знаете, работать без отдачи и при этом все-таки работать – это не лень, нет. Тут другое. Тут такое довольно тяжелое душевное состояние может быть. Состояние угрюмости, пассивности – несомненно, а то и какой-то ожесточенности. Это сложный комплекс переживаний. У такого человека нет света в конце тоннеля. И прежде всего он далек от Бога. Света в конце тоннеля он не видит, темнота кругом, а он пытался этот свет найти в работе, которая его увлекала бы. Он хотел быть, допустим, писателем, а оказалось, что как писатель он не состоялся, совершенно никому не нужен, а надо зарабатывать на хлеб насущный… И он не может оторваться от своей мечты, чувствует, что предал свои идеалы. Он чувствует себя брошенным, ненужным, одиноким, обиженным. И он впадает в уныние.

– Говорит, что все кругом виноваты?..

– Да, говорит, что все кругом виноваты. А уныние порождает лень. И ему ничего не хочется делать. Он работает спустя рукава, как у нас говорится, в полсилы. Он раздражен, гневлив…

Очень важно для формирования личности делать именно не то, что хочется, а то, что не хочется

Самореализация человека – это очень важно. Главное, чтобы люди могли себя найти. И здесь помогает только христианство. Только Церковь может человеку объяснить, как ему жить. Во-первых, она может его направить по правильному пути, может помочь ему тут. Во-вторых, если так сложились обстоятельства, что человек все же вынужден работать не по профилю, не в той профессии, в которой ему хотелось бы, Церковь может и должна ему объяснить – и она ему это объясняет, – что ничего не бывает без Промысла Божия. И что очень важно для формирования личности – а это самое главное, что есть на нашем пути, особенно в молодости, – сформировать себя как личность… так вот, очень важно для формирования личности именно делать не то, что хочу, а то, что не хочу. Вот это преодоление «хочу» – того хочу, сего хочу – важнейшая задача для христианина.

И, кстати говоря, в связи с ленью это тоже чрезвычайно важно. «Хочу получать лишь удовольствие», – так говорит только лентяй. Он пленник этого хотения. А Церковь, и древняя, и всех времен, все наши праведники всегда учили и учат: «Делай не то, что хочу, а то, что должен». И это была добродетель, которая воспитывалась во всех слоях русского общества: и в крестьянстве, и в купечестве, и в дворянстве, и в духовенстве. Всех людей, всю молодежь воспитывали так, чтобы они делали не то, что хочется, а то, что нужно. Нужно напрягаться, нужно делать, что тебе скажут. Это христианская установка.

– Мне вспоминаются монастыри. Говорят, что на Афоне новоприбывшему дают такое послушание, к которому в мирской жизни он и близко никогда не подходил.

– Так не только на Афоне, но и в других монастырях. В Оптиной Пустыни мы встречали то же самое. Есть рассказ о старце Макарии. К нему пришел некий человек и говорит: «Хочу поступить послушником в обитель». «А что ты умеешь делать? Как жил? Какова твоя духовная жизнь?» – стал расспрашивать старец. Оказалось, что этот человек клал тысячу поклонов каждый день. Тогда старец Макарий ему говорит: «Хорошо, оставайся в монастыре, живи, трудись… Делай по десять поклонов в день». Человек обиделся: «Как это – по десять? Я могу тысячу выложить!..» – «Нет, ты клади десять». Оказывается, что десять по послушанию – это труднее, чем тысяча по самохотению.

И вот здесь глубочайшая тайна формирования личности. Очень важно уметь себя подчинять. Это то, с чем сейчас сталкивается каждый подросток. В один прекрасный день он узнаёт, что теперь может поступать не как мама сказала, жить не по маминой указке. И его уносит поток жизни. Он куда-то бежит, забыв про маму и папу… Это крайне опасный момент. Тут много чего переплетается: и неосознанная самостоятельность – и это даже не самостоятельность, а стихийность какая-то, я бы сказал – самостийность; и, конечно, безрассудство, неумение пользоваться разумом, и отсутствие религиозного сознания… С пеленок учат детей, что нужно слушаться старших. Но не хочется слушаться старших, потому что человек не понял еще в свои молодые годы, насколько это важно. Для чего? Для формирования в нем полноценной личности.

Вы можете меня спросить: а почему подчиняться другому – это важное личностное начало?

– Действительно, почему это так важно?

– Рассуждают так: «Что?! Подчиняться?! Меня в раба превратить?!» А я скажу так: что же, по-вашему, самые лучшие люди, самые личностные – это рабы? Хотя, да, они рабы Божии. Но мы себе это не так представляем. Если мы говорим: раб Божий, то имеем в виду, что человек становится рабом Божественной свободы. Потому что Бог есть свобода. И быть рабом Божиим – это самое великое счастье, потому что именно тогда человек понимает, что же есть та свобода, к которой рвется его душа, но которая пока реализуется в пороке. Человек думает, что быть свободным – это ничего не делать, не ходить на работу, пить, курить, потреблять наркотики… А это самое страшное насилие свободы, потому что человек становится рабом порока. А в Боге, Который есть Дух чистый, ты приобщаешься к этому Духу. И это, конечно, полнейшая свобода.

– Батюшка, противоположность лени – чрезмерная любовь к труду. Не хочется, конечно, говорить о трудолюбии как о чем-то отрицательном, но ведь трудоголизм – это тоже проблема.

– Мне кажется, что здесь опасности для человека нет или очень немного, потому что труд – это полная реализация себя. И для реализации себя человек мимо труда пройти никак не может – труда физического или духовного. Без труда, как говорится, не выловишь и рыбку из пруда.

Конечно же, труд – это подвиг. Но только вопрос в том, во имя чего этот подвиг

Труд – это напряжение, усилие над собой, это преодоление препятствий. И это трата энергии, своих сил, вплоть до истощения, как мы хорошо знаем. Но радость – не результат труда. Люди трудятся до того, что даже умирают от труда. И труд – одно из понятий подвига. Трудовой подвиг – это, конечно же, подвиг несомненный. Но только вопрос в том, во имя чего этот труд, во имя чего этот подвиг. Потому что труд труду рознь. Вот, допустим, торговля. Конечно, это очень нужное занятие: без торговли мир существовать не может. Но когда человек отдает всего себя торговле, уже ничего другого не делает, стремится заработать больше денег и действительно очень преуспевает, богатеет… – встает вопрос: а что сделано им для себя как для личности? Только деньги, оказывается. А ведь он обычно становится еще и неразборчив в средствах достижения этой цели. И куда идут деньги? Он об этом даже не думал, он хочет еще больше набрать денег. Он вкладывает их в то, что приносит еще доход…

На самом деле денежные тузы, не в обиду будет сказано, лишены разума, они уже живут как сумасшедшие. Потому что деньги становятся всепоглощающей страстью и единственной главной целью существования. Вплоть до душевной болезни. «Весь день минуты ждал, когда сойду / В подвал мой тайный, к верным сундукам…» Я цитирую А.С. Пушкина. Седьмой сундук, потом восьмой сундук… А потом приходит смерть. И что? С собой в гроб он эти деньги не заберет. И куда пойдут его деньги, вообще непонятно, потому что, к сожалению, дети богатых людей обычно ленивы и развратны. Так зачем он собирал земные богатства?

Деньгами нужно уметь распоряжаться здесь, чтобы они приносили добро. Потому что смысл существования человека только в осуществлении добра и блага. Так что трудоголизм хорош тогда, когда он служит добру, доброму началу какому-то, которое само по себе вечно. Все сделанное ради блага, даже внешне материального и, казалось бы, совершенно недуховного, телесного, но для того чтобы, например, помочь другому, остается в вечности.

– Отец Александр, бывает здоровое желание расслабиться… Например, придя после работы домой, хочется взять книгу, почитать, а не чем-то таким активным заниматься. Это же вполне допустимое желание?

– Вы хорошо сказали: бывает хорошее желание расслабиться. Послушать музыку, с кем-то пообщаться, побеседовать о чем-то хорошем. Такое состояние даже необходимо. Это называется отдыхом. А отдыхать человеку, конечно, нужно.

Правда, существует категория трудоголиков, которые не расслабляются, часто не хотят этого, иногда даже не могут. Это люди, очень увлеченные какой-то идеей. Вот, к примеру, человек решил вскопать огород, и он копает с утра до ночи. Другие говорят: «Ты что же все время копаешь?» Но он не может прерваться: он должен довести дело до конца. Или человеку пришла в голову какая-то творческая идея. Он инженер, и вдруг он что-то такое придумал. Эврика! Он что-то открыл. Так бывает, когда человек погружен в свое дело. Это благородный трудоголизм. Или вот художник или музыкант, его вдохновило что-то… Он не ест, не пьет, не спит, только работает. Ближние говорят ему: «Что ты?! Пожалей себя, не надо так, ты же себя погубишь». А он на них смотрит с удивлением, не понимая, о чем они говорят, почему думают, что он себя губит, ведь он занимается тем, что для него является главным. Это, повторюсь, благородный трудоголизм.

– Батюшка, но ведь такая благородная отдача труду может привести к необратимым последствиям. И рассорить с ближними. Известен случай, когда Бетховен, сочиняя, так увлекся, что не только пропустил ужин, который приготовила кухарка, но работал всю ночь, а наутро ее даже и выгнал: она мешала. Как все же удержаться в определенных границах, чтобы и работать в свое удовольствие, и в то же время с ближними не вступать в противоречия?

– Жизнь устроена весьма многообразно. Вообще-то говоря, в церковной жизни, в монастыре людям расслабляться особенно не дают. Конечно, хорошее церковное руководство не мучает и в монастыре людей. Потому что монастырь не тюрьма, не каторга. Есть богослужение, есть послушания, но, конечно, есть и отдых. Но все-таки отдых – это не расслабление, а перемена деятельности, которая посвящается чему-то иному. Молитве, например. Молитва – это труд?

– Молитва – это труд.

– Молитва – это, безусловно, труд. И иногда тяжелый труд. Сосредоточение в молитве – это тоже труд. И иногда тяжелый. Современному человеку очень хорошо известно такое состояние: он хочет молиться, но не может, потому что мысли у него разбегаются. Надо приложить усилие, чтобы сосредоточиться, а мысль опять убежала. Это труд, хотя физически он ничего не делал. Он может вообще лежать на диване и в это время молиться. Только мысль убегает, а ты ее все время стараешься поймать. Молитвенная такая работа, хотя физически вроде бы ты в покое. Такая христианская инерция.

Но бывают, конечно, и другие ситуации, совершенно противоположные.

– Батюшка, а что делать, если лень или какие-то иные привычки уже настолько укоренились в человеке, что справиться с ними никак не удается, даже в течение продолжительного времени. Для многих, например, ранний подъем – это очень тяжело. Другая привычка, даже уже и зависимость, – «зависание» в интернете… Так что делать в таких ситуациях?

Нужна молитва. И молитва «трудоголическая», со всем напряжением воли

– Ко мне, как и к каждому практикующему священнику, многие приходят с такими и подобными вопросами, потому что хотят преодолеть этот порок, хотят жить духовной жизнью, а он им мешает. Многие мучаются от того, что им тяжело рано вставать. Это очень трудно преодолеть. А что делать? Самый простой ответ, самый общий, включающий все мои иные ответы, таков: молитва. Молитва, я бы сказал, трудоголическая, если можно такое прилагательное использовать. У нас есть существительное «трудоголик», вот пусть будет и прилагательное «трудоголический». Время наше сложное, это вам не XIX век. И молиться нам сейчас надо со всей напряженностью, потому что иначе мы не сумеем удержать в себе молитву. Нам надо себя в нее загонять усилием воли. А усилие воли – это есть момент формирования личности.

Я все время, заметьте, говорю о личности. Потому что быть человеком – значит быть отдельной, уникальной, неповторимой личностью, которая заложена в душу. Она уникальна, но и образ и подобие Бога. И хотя много общего у нас с другими людьми – с родителями, братьями, сестрами… со всем прочим человеческим родом, – но каждый из нас уникален.

Чтобы стать личностью, необходимо развивать в себе каждую добродетель отдельно и изгонять из себя каждый порок отдельно. Молиться надо, но это трудно. И будет трудно всегда, до тех пор, пока человек не дойдет до какой-то великой святости. Святость – это уже плод, но и сверхусилие. А сверхусилие – это как личностное преодоление какой-то тяжелейшей болезни, например.

Мы призваны идти к святости. И если не все, к сожалению, сможем прийти к святости, то всем открыт путь к праведности, а путь к праведности – это путь к святости. А как идти к праведности? Современному человеку, который живет чрезвычайно рассеянной жизнью, нужно, мне кажется, с каждым пороком бороться в отдельности и каждую добродетель растить тоже в отдельности. Как? Очень просто. Просить Бога. Просить Бога конкретно. Вот самый простой пример: раздражение. Надо говорить: «Господи, избавь меня от гнева и раздражения». И вы знаете, это помогает. Ссылаясь на опыт моих прихожан, скажу: помогает. Но если мы не будем эту молитву возобновлять постоянно, то гнев и раздражение не будут совсем преодолены еще очень долгое время. То же самое относится к лени. Нужно говорить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, избавь меня от лени; Пресвятая Богородица, помоги мне преодолеть лень». Сказано: «Ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам» (Мф. 7: 7). Вот так и повторять: «Господи, избави меня вот от этого и от этого».

Просить Бога избавить от определенного, конкретного порока – настойчиво, постоянно

За свою христианскую жизнь я понял: Богу угодно, когда мы совершенно конкретно просим. Бог всегда нас слышит. Но Господь с нами разговаривает, как отец, и мы должны совершенно конкретно говорить, чего мы хотим. Когда мы просим: Господи спаси меня, – это правильно, это очень хорошо, и Он нас, мы надеемся, спасет. Но чтобы преодолеть отдельные пороки и грехи, без которых еще лучше жить, нужно конкретно о них просить Бога, настойчиво: Господи Иисусе Христе, избавь меня от лени.

– Отец Александр, спасибо большое за эту увлекательную беседу. Нам есть над чем подумать.

– Очень рад. Благодарю и я вас.

С протоиереем Александром Салтыковым беседовал Никита Филатов
Иллюстрация: Питер Брейгель Старший. Страна лентяев. 1567
Фото: Епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов)
По материалам сайта: pravoslavie.ru